— Франшиза.

— Едва ли это можно так назвать, — сказала она, и в уголках её глаз появились морщинки. — Её бизнес тоже начал приносить доход, и мы наняли других, и так далее. В основном это были одинокие женщины, большинство с одним или двумя детьми. Мы помогали детям и зарабатывали достаточно, чтобы прокормиться.

— И сколько сейчас «Подсолнухов»? — спросил я.

— Тридцать девять, — ответила она. — Каждая из нас кладёт пятьдесят долларов в месяц в общую кубышку. И из этих денег мы оплачиваем обучение тех детей, которые хотят учиться, но чьи родители не могут позволить себе оплатить учёбу. Это не такое уж грандиозное предприятие, мистер Дрезден. И никогда им не станет. Но оно создало место, где женщины могли обеспечивать себя сами, помогая детям.

Она вздёрнула подбородок.

— Я горжусь этим. Горжусь людьми, с которыми работаю. Горжусь всем тем хорошим, что мы сделали.

— Звучит заманчиво, — сказал я кивая. — Расскажите мне о судебном разбирательстве.

Она поморщилась.

— Его зовут Трипп. Трипп Грегори.

— Гражданский иск?

Она коротко улыбнулась мне.

— Ему принадлежит здание, в котором я работаю.

— Вы у него арендуете?

Она кивнула.

— Я работаю по контракту. У меня... в моей прошлой жизни там был офис.

Я наклонил голову и нахмурился.

— Расскажите мне поподробней.

— Трипп... не очень хороший человек. Он был… посредником. Но был арестован по обвинению в торговле наркотиками и последние восемь лет находился в «Понтиаке».

— Позвольте мне проверить, правильно ли я понимаю, — сказал я. — Трипп был вашим сутенером и посредником, оплачивал ваши услуги. Что-то вроде выгодной сделки по аренде?

Она опустила глаза и кивнула.

— За оказанные услуги.

— Хм. Я полагаю, он получил то, что заслужил и сел, а у вас появился шанс изменить свою жизнь. Чем вы и воспользовались. Сменили сферу деятельности, но остались на старом месте. И вот теперь Трипп вернулся, и ему что-то нужно от вас.

— Я не могу переехать, не подняв цены выше чeм могли бы себе позволить мои клиенты. «Подсолнух» никогда не смог бы так подняться. — Она помрачнела. — О-он говорит, что я должна ему за то время. Вернуть деньги.

Она быстро подняла глаза.

— Во всех смыслах.

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не зарычать во весь голос. Трипп мне уже не нравился.

— Итак, расскажите мне об иске.

— В нашем контракте есть пункт, который, по его словам, делает его моим партнёром. Он требует возмещения из всей «прибыли», полученной компанией, а также требует вернуть все деньги, которые мы пожертвовали для детей, чьи семьи сами не могли оплатить наши услуги.

— По-моему, это полная чушь, — сказал я.

Она поморщилась.

— У меня хватило денег, чтобы заплатить адвокату за изучение контракта. Она сказала, что он в своём праве.

— Сколько, по его словам, вы ему должны? — спросил я.

— Около четверти миллиона, — сказала она, покачав головой. — У нас не настолько прибыльный бизнес. Мы никак не можем заплатить ему эту сумму, даже если бы мы действительно были ему должны. Юридическое представительство в судах Чикаго обходится дорого — гораздо дороже, чем мы можем себе позволить. Это стоит больших денег, оплата адвоката, свидетельских показаний, экспертиз — а ведь были дела и менее обоснованные, чем это, которые были решены в его пользу.

— И борьба с ним стоит огромных денег. Которых у вас нет.

— Вот именно, — сказала она. — И даже если мы выиграем у него в суде, эта победа может стоить нам жизни. И он это знает. Но если мы не будем бороться с ним, единственный вариант — полностью закрыть «Подсолнух».

Она сделала глубокий вдох.

— Мистер Дрезден, на улицах говорят, что, если тебе нужна помощь, звони в полицию, или в скорую помощь, или страховому агенту. Но когда тебе нужно чудо... единственный, к кому можно обратиться, — это вы.

О, чёрт. Опять эта старая штука.

— В последнее время всё было очень плохо, — сказала она. Теперь в её глазах стояли слезы. — Было так страшно. Атака террористов и применение химического оружия. Я была уже везде, искала кого-нибудь, кто мог бы нам помочь. После атаки ни у кого не было свободных средств. Все — и я действительно имею в виду всех — уже на пределе.

Она сложила руки на коленях и опустила глаза.

— Вот почему я пришла к вам. Мне нужно чудо.

Я выдохнул. Адские колокола. По крайней мере, это было интересно. Может быть, я мог бы поместить это на визитную карточку.

— Хорошо, — сказал я.

Она подняла голову, её глаза были широко раскрыты, в них было что-то, едва похожее на надежду.

— Не люблю хулиганов, —